Судьба командарма Лизюкова. Версия мифы и правда (Афанасьев Иван Николаевич); Вече, 2018

Генерал Лизюков не принадлежит к когорте известных военачальников Великой Отечественной, хотя все задатки для этого были, однако обстоятельства сложились иначе. Профессор И.Н. Афанасьев (1963-), чья бабка была родной сестрой генерала, давно интересовался своим двоюродным дедом, собирал о нем материал и, в конечном итоге, написал книгу.
Александр Ильич Лизюков (1900-42) родился в семье сельского учителя, в Белоруссии. Во время Гражданской войны воевал в Красной армии, был артиллеристом, сражался против Деникина, Петлюры, участвовал в польском походе и подавлении тамбовского восстания. После войны командовал бронепоездом, окончил Академию им. Фрунзе, переквалифицировался на танкиста, преподавал в Военно-технической академии. Писал стихи. Командовал танковым полком, затем бригадой. Получал поощрения, стал полковником. Хороший уверенный старт, прервавшийся в начале 38 г., когда он был обвинен в участии в военном заговоре. Под пытками согласился дать показания, придумал целую историю, будто готовился таранить танком Мавзолей во время военного парада. Почти два года (в основном в одиночке) провел в тюрьме, но в конце 39 г. был оправдан военным трибуналом, которому он сумел доказать, что все участники придуманного им заговора носят фамилии героев литературных произведений (следователь этого не уловил). После этого был отправлен на преподавательскую работу, но надвигающаяся война заставила советское руководство привлечь и такие, вроде бы подмоченные кадры. В начале 41 г. Лизюков получил назначание замкомандира танковой дивизии, а 24 июня 41 г. замкомандира танкового корпуса и отправился на фронт. Именно здесь, в Белоруссии, Лизюков показал свои таланты: командовал обороной г. Борисова, а, потом, из сборных частей, организовал Соловьевскую переправу через Днепр, дав возможность спастись от окружения двум разбитым армиям. Это принесло Лизюкову звание Героя Советского Союза. Приняв командование 1-й танковой дивизией, Лизюков блестяще проявил себя осенью 41 г. в боях на Украине, за что дивизия получила почетное звание 1-й гвардейской мотострелковой дивизии.
В октябре-ноябре сражался уже на московском направлении, удержав немцев, рвавшихся к столице, а в конце ноября стал замкомандующего 20-й армией, вставшей на оборону Москвы. Фактически исполнял роль командарма, поскольку генерал Власов, его начальник, болел, и на фронт практически не выезжал. Удеражав немцев и перейдя в наступление, армия освободила Солнечногорск. Дальше генерал-майор Лизюков воевал на Северо-западном направлении, а весной 42 г. стал командиром 5-го танкового корпуса на Брянском фронте. Корпуса реально не было, он только формировался, но во время неудачного наступления под Воронежем в июле 42 г., получив прямой приказ от командующего фронта ген. Чибисова, Лизюков сел в танк и отправился на передовую.
Здесь обстоятельства его гибели расходятся, есть несколько версий. Автор выбирает конспирологическую — Чибисов, чьи действия вызвали неудовольствие Ставки, избавился от Лизюкова, написавшего Сталину об ошибках комфронта.
Описания последнего боя, место захоронения противоречат друг другу. Было, как пишет И.Н. Афанасьев, посвятивший значительную часть книги изучению этого вопроса, два танка. На лизюковском уехал комиссар корпуса, танк был подбит, комиссар погиб и там же захоронен. В другой танк сел сам Лизюков, также был расстрелян немцами, труп генерала извлечен и захоронен его бойцами во временной могиле, которую нашли (случайно) поисковики уже в наши дни, торжественно и очень официально перезахоронив останки Лизюкова.
Рецензия ошибочно утверждает, что автор «дает ответ на вопрос о подлинных виновниках его гибели». Это не так, И.Н. Афанасьв предлагает своё объяснение, не настаивая на нем. Дело читателя решать, устроит она его или нет (с Афанасьевым не все историки согласны).
Именно одному (последнему) году из жизни Люзюкова и посвящена рассматриваемая книга. Автор практически ничего не говорит о довоенной биографии своего деда, рассмотрев лишь отдельные страницы. Почему — не знаю.
Автор не историк, а филолог, поэтому писать он умеет, но отсутствие навыков ученого-историка сказывается. Он активно привлекает архивные материалы, воспоминания и критически их анализирует. Все цитаты снабжены отсылками на источники. При этом попадаются странные утверждения: на с.31 говорится, что где-то летом 41 г. на позиции лизюковцев парадным строем шел некий «литовский полк»
на с.180 автор сообщает, что в «в ГКО был внедрен немецкий агент». Никаких деталей, что и как — ничего не понятно. Звучит это несерьезно.
Отмечу, что И.Н. Афанасьев смог извлечь на свет много интересных деталей о тех боях, вводит в свой рассказ разные дополнительные персонажи.
В конце книги, содержащей вклейку с ч/б иллюстрациями, а также список сокращений, дается полный текст брошюры Лизюкова об опыте первых боев, написанную им в конце 41 г.
Работа И.Н. Афанасьева написана хорошо и читается увлекательно, будет интересна широкому читателю, которому я ее и рекомендую. Это ценное добавление (хотя и не поставившее последнюю точку) к истории начального периода Великой Отечественной, и вернувшее нашим современникам одного из ее героев.
© Как много писателей, как мало читателей…

0    0

Достоинством книги являются приведённые автором воспоминания и свидетельства, в которых читатель найдёт интересные детали и эпизоды, связанные с жизнью А.И. Лизюкова, окружавшими его людьми и событиями Великой Отечественной войны. Многие из этих материалов представлены широкой публике впервые. В этом смысле работа И.Н. Афанасьева полезна и заслуживает хорошей оценки.
Однако к главному вопросу давней исторической дискуссии – действительно ли было обнаружено захоронение Лизюкова – использованные автором данные, по большей части, не имеют отношения и ничем не подтверждают его заявлений о том, что останки генерала были найдены. Никаких новых источников на этот счёт автор книги не приводит и свои утверждения ничем не доказывает. Более того, привлечённые Афанасьевым свидетельства зачастую противоречат его же собственным выводам, но он этого не замечает или не хочет замечать.
Метод доказательства г-ном Афанасьевым своей правоты вызывает удивление. Образно выражаясь, процесс «доказывания» идёт так:
А) Конечно, есть известное утверждение неких математиков, что 2+2 = 4. Однако не всё так однозначно, поэтому не будем спешить… Кто даст гарантию, что эти математики не имели коварного умысла ввести доверчивых потомков в заблуждение? Такой гарантии нет, и никто не сможет доказать мне (нам) обратное!
Б) А вот один известный и заслуженный поэт утверждал, что 2+2= 5! Он порядочный человек, который всегда говорил правду, и у нас просто нет оснований ему не доверять! Поэтому надо верить этому честному поэту, а не сомнительным математикам!
В) Теперь, когда стало ясно, что 2+2=5, можно быть уверенным что 2+2+2=7…
Очевидно, взявшийся за историческое исследование литератор И.Н. Афанасьев должен понимать, что историки основывают свои исследования на документальных источниках, а не на сказаниях и легендах. Исследователи идут от фактов к выводам, а не наоборот. Публичные заявления являются итогом изучения, сопоставления и анализа имеющихся исторических материалов, а не началом их «целевой» подборки и последующей подгонки под нужный результат!
При этом г-н Афанасьев «не видит» очевидных противоречий, нестыковок и натяжек в представленной «находчиками Лизюкова» версии событий и откровенной надуманности и вымученности их объяснений, о чём он, как ключевой участник давнего спора, хорошо знает.
Казалось бы, автор, опровергни аргументацию оппонентов своими вескими доводами, наглядно покажи читателю, насколько ты прав, а они – нет, выстави напоказ всю несостоятельность их критики! Но вместо этого г-н Афанасьев умалчивает об аргументах противников официальной версии и их многочисленных вопросах, на которые ни он, ни его сторонники так и не смогли дать вразумительных ответов. Он делает вид, что, по большому счёту, никакой дискуссии вообще не было и «деликатно» обходит все острые вопросы стороной, а отсутствие нужных ему документов (их просто нет) подменяет собственными рассуждениями и домыслами, выдавая их за факты.
В свидетели гибели и захоронения Лизюкова он призывает людей, которые свидетелями вовсе не являлись! Они не были ни участниками, ни очевидцами последнего боя и захоронения генерала, а лишь пересказывали с разной степенью недостоверности услышанные ими разговоры, пересуды и слухи. При этом свидетельство единственного выжившего участника последнего боя генерала – дважды раненного в бою младшего механика-водителя Можаева – г-н Афанасьев настойчиво стремится дискредитировать на основании того, что… оно ему не нравится, так как никак не вписывается в придуманную им «нужную» концепцию.
Более того, не имея на то никаких оснований, кроме своего собственного мнения(!), автор стремится вызвать у читателя недоверие к рассказу Можаева, намекая, что он-де, проявил малодушие в бою и наговорил лишнего, чтобы уйти от ответственности. И это при том, что расследовавшие в 1942 г. гибель Лизюкова офицеры штаба Брянского фронта, разбиравшиеся в сути дела куда лучше, чем иные современные литераторы, нашли поведение Можаева в бою безупречным. В отличие от г-на Афанасьева, походя подозревающего в неправде единственного настоящего свидетеля произошедшего, они ни в чём его не обвинили и не упрекнули даже словом. Именно его показания, а не приводимые сейчас г-н Афанасьевым мнения разных «несвидетелей», и были взяты за основу в ходе расследования. Именно они были подтверждены другим свидетельством: сообщением разведчиков 1 ТК. Именно рассказ Можаева и стал первоисточником всех последующих разговоров и обсуждений, отголоски которых Афанасьев выдаёт сейчас за некие «достоверные свидетельства». Свидетельства чего? Разговоров о судьбе пропавшего генерала?!
В книге много лишнего пафоса, разного рода риторических вопросов, конспирологических предположений, намёков и недомолвок, которые автор выдаёт за некое открывшееся ему тайное знание об обстоятельствах последнего боя и захоронения Лизюкова.
Но обильные «словесные кружева» не становятся убедительными аргументами, а остаются тем, чем и были – домыслами и предположениями, которые никак не приближают нас к истине, но которыми г-н Афанасьев упорно пытается подменить документы, однозначно опровергающие его утверждения.
Cкладывается впечатление, что автор не ищет правды. Как будто она ему не нужна (и даже вредна), а нужен миф, в который он хочет верить сам, и в правдивости которого он пытается убедить своих читателей.
Разумеется, вопрос веры - его личное дело. Г-н Афанасьев может верить во что угодно. Но автор не останавливается на себе. Он открыто навязывает свои сомнительные выводы и тем, кто хочет знать правду, а не миф. Читателям стоит задуматься об этом, если они будут читать данную книгу.
Внимательный читатель.

0    0